| Новости Казани

Несколько слов о Шаймиеве

На семинаре «Татарстан 2010» я должен был выступить со словом о Шаймиеве. Однако он не состоялся. Конечно, жаль!
Разговор на нем мог быть интересным и содержательным. Разумеется, в центре разговора могла быть личность Минтимера Шариповича Шаймиева.

Это и понятно, ибо ушедший в историю 2010 год был последним годом его президентства. Однако разговор мог быть не столько о нем и не об одном лишь годе. Он бы мог стать семинаром или круглым столом о судьбе республики, России и татарского народа.
То, что он нужен, не вызывает сомнений. Ибо в настоящее время фактически ведется политика губернизации республик. Обостряются межнациональные отношения, углубляется пропасть между обществом и властью. Состоявшаяся 17 января встреча президента с представителями обеих палат Федерального собрания с обсуждением проблем межнациональных отношений свидетельствует о том, что нет их адекватного восприятия руководством страны.

Разговор свелся лишь к защите русского народа, его культуры и государственности. Как будто в стране нет других народов и других культур. Между тем языки многих народов в плачевном состоянии, на стадии вымирания. Их духовная жизнь во многих случаях пропитана пессимизмом. Усиливается разрушающий их пресс со стороны федеральных органов власти. Ярким свидетельством этого являются пресловутый закон 309, принятый Государственной думой, об отмене национально-регионального компонента из стандартов образования, запрещение принятия вступительного экзамена в учебные заведения на родных языках.

Представляется, что встреча 17 января явилась лишь дополнительным стимулом для продолжения этой политики. Своего рода ориентиром для тех, кто носится с лозунгом «Россия для русских!». Вот почему нужен анализ сложившейся ситуации, направленный на перспективное развитие страны, и эффективный, успешно работающий закон о национальной политике.

Татарстан с началом перестройки стал пионером в осуществлении демократических преобразований. Это, разумеется, в немалой мере связано с именем первого президента Татарстана Минтимера Шариповича Шаймиева.
О нем написано и сказано много, а будет еще больше. Я и сам немало писал о нем. Думаю, что мне повторяться не надо. Не собирался и не собираюсь вступать с кем-либо в какие бы то ни было дискуссии. В ходе разговора, если бы он состоялся, наверняка с чем-то согласился бы, а с чем-то и нет. У Шаймиева было немало ошибок и промахов. Впрочем, как у любого политика. Хотя и знаю о них не меньше его критиков, буду говорить не о них. Для меня, как и для многих, важен позитив в развитии республики, укреплении федеративных начал в стране, связанные с его именем. Это важно потому, что порой бывает так, что за деревьями не видим леса.

Прежде всего остановлюсь на вопросах политических, связанных со статусом республики.
Что хотел и чего достиг Шаймиев? Отвечая на этот вопрос, нужно исходить из того, что одно дело - желания и совсем другое дело - реалии.
Он государственник и хотел сохранения обновленного СССР как демократического и подлинно федеративного государства. С тем, чтобы Татарстан в нем стал полноправной союзной республикой. Не прав Борис Ельцин, писавший в своих воспоминаниях, что политики Татарстана и Башкортостана «хотели бы стать главами независимых государств».

Шаймиев боролся не за развал страны, а за сохранение ее единства. А вот одним из главных индикаторов ее разрушения стал Ельцин, который сам хотел стать во главе независимой России. Причем путем уничтожения веками сложившейся великой страны.
Повышение статуса Татарстана – главная задача Шаймиева. Она могла быть реализована в указном порядке. Так, как в свое время были преобразованы Карело-Финская или Молдавская автономные республики, обретшие союзный статус на основе стандартных указов, начинающихся словами «идя навстречу многочисленным пожеланиям трудящихся». Впрочем, указ об обратном превращении Карело-Финской республики в Карельскую, но уже с потерей финской составляющей в названии республики, тоже начинается этими же словами. Короче, способов преобразования национально-государственных образований было более чем достаточно. Для этого нужно было лишь решение Политбюро ЦК КПСС. И только его решение, а скорее всего одного человека, а именно генерального секретаря ЦК партии. Ибо в нашей стране инициатива снизу никогда не поощрялась и не поощряется.

Ведь сколько людей пострадало в борьбе за повышение статуса республик, за превращение страны в союз равноправных народов и республик. Так, как это и было предусмотрено в «Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа», принятой в 1918 году III Всероссийским съездом Советов и целиком вошедшей в первую Конституцию РСФСР.

Первой жертвой борьбы за повышение статуса республики, за построение СССР как подлинно федеративного государства, стал Мирсаид Султан-Галиев. За ним последовали его сторонники Юнус Валиди, Кашаф Мухтаров, Бурган Мансуров, Рауф Сабиров, Измаил Фирдевс вместе с лидерами Украины Х. Раковским, Грузии Б. Мдивани, Азербайджана Н. Наримановым и рядом других первостроителей Советского государства, уничтоженных репрессивной машиной Сталина.

Однако годы перестройки и связанный с ней вопрос о заключении нового союзного договора повернул эту проблему в другое русло.
Республики страны, в том числе и союзные, поскольку их права под лозунгом их расширения фактически сужались, все более приближаясь к полномочиям обычных административных единиц. Это фактически была политика губернизации. Вовсе не случайно на круглом столе, проведенном в Риге журналом «Коммунист» совместно с такими же журналами прибалтийских республик в 1989 году, говорилось, что если бы права республик были хотя бы такими же, как у штатов США, федеративные отношения в стране были бы другими.
Дорогу в сторону полномасштабного расширения прав республик открыла Российская Федерация принятием 12 июня 1990 года Декларации о государственном суверенитете. За ней последовали другие республики. В Татарстане такая декларация была принята 30 августа того же года.

Много республик приняло декларации, был так называемый парад суверенитетов, который был открыт не Татарстаном, в чем его неустанно обвиняли, а самой Россией.

Татарстанская декларация, тем не менее, была особой. Ее особенность заключалась в том, что в ней республика не обозначена в качестве субъекта Российской Федерации. Прежде всего для того, чтобы республика могла подписать союзный договор самостоятельно вне делегации Российской Федерации. В то же время она не обозначена и как субъект СССР. Это потому, что туда ее никто и не принимал. Такой была особая позиция Татарстана.

Шаймиев очень хотел, чтобы в борьбе за повышение статуса республики Башкортостан был вместе с нами. С этой целью после принятия Декларации о государственном суверенитете он меня и секретаря по идеологии ОК КПСС Идиатуллина Р.Р. направил в столицу Башкирии с тем, чтобы убедить руководство республики в желательности принятии такой же декларации. Это вполне понятно, ибо бороться вместе за повышение статуса республик было бы гораздо легче.

Казалось, мы убедили секретаря ОК КПСС по идеологии Роберта Янбарисова и первого заместителя председателя Совмина Башкирии Мансура Аюпова в этом. Однако они не смогли добиться принятия декларации, аналогичной нашей.
«Мы остались без союзников», – эти слова произнес Шаймиев, когда он узнал, что в Башкирии была принята декларация с указанием республики в составе РСФСР. «Башкиры, Минтимер Шарипович, ничего не потеряли от этого». Это был наш ответ на его реакцию.

- Как не потеряли?
- Да, не потеряли, ибо они в свое время признали добровольность своего вхождения в состав русского государства. Отпраздновали юбилеи, получили награды. Теперь они лишь повторили свой статус.
- А мы?
- Мы, Минтимер Шарипович, не вошли в Россию добровольно. Никогда ни один татарин не подписывал документа о таком вхождении. И если бы мы приняли такую же декларацию, какую приняли в Башкирии, то вы были бы первым татарином, подписавшим документ о добровольном вхождении в Россию. Вы родились в счастливой рубашке.

Да, он действительно родился в счастливой рубашке. На его долю выпала счастливая случайность. Однако счастливые случайности выпадают на долю наиболее подготовленных людей. У Шаймиева великолепный природный ум, прекрасное образование, способность постоянно наращивать свои знания. Он никогда не переставал учиться, особенно в области гуманитарных наук, в истории более всего. Хотя как-то признался, что никогда не придавал особого значения этим наукам. Однако цепкий ум быстро воспринял их необходимость в борьбе за новую Россию, за новый Татарстан. Жизнь показала, что они в переходный период нужны как никогда. И этот интерес теперь и, я уверен, навсегда стал образом его жизни…

Принять Декларацию одно дело, а другое, убедить в ее правомерности руководство Российской Федерации. С целью выработки общей позиции Б.Н. Ельцин и М.Ш. Шаймиев создали две делегации. Российскую делегацию возглавил государственный советник Российской Федерации Г.Э. Бурбулис. Скажу сразу, что это очень умный и дальновидный политик. Жаль, что он в последующем оказался отстраненным от больших государственных дел.

Возглавить нашу делегацию Шаймиев поручил вице-президенту республики В.Н. Лихачеву. Он доктор юридических наук, человек всесторонних обширных познаний и особенно в области международного права. Эти знания были им в достаточно полной мере использованы в течение трехлетних переговоров с делегацией Российской Федерации.
Его заместителем Шаймиев назначил автора этих строк, хотя я не был ни чиновником, ни депутатом. Мою попытку возразить этому назначению он сразу же прервал, сказав «я знаю, что делаю!».

На переговорах, проходивших 12 - 15 августа 1991 года, член российской делегации советник Б.Н. Ельцина Шахрай спросил: «Вы что, выходите из России?». Ему был дан такой ответ: «Татарстан в отличие от многих национальных территорий добровольно не входил в состав России, но фактически находится в ней. Никто из нее выходить не собирается, но отношения Татарстана с Россией необходимо узаконить особыми договорными отношениями».
Тогда Шахрай как бы от нашего имени произнес: «Значит, мы из России не выходим, но в нее и не входим». «Вы абсолютно правы, Сергей Михайлович!». Такова была наша реакция на эти слова Шахрая.

Однако до этого при первой же встрече с нами в Белом доме Г.Э. Бурбулис заявил: «Декларация ваша хороша, но это не мнение народа. Было бы лучше, если бы вы приехали с результатами проведенного у вас референдума». Видимо, это было сказано в расчете на то, что на вопрос референдума о суверенитете республики не наберется достаточного большинства.
А когда руководство республики и прежде всего Шаймиев решилось на него, началась кампания по его недопущению. Применялись и всякого рода запугивания и угрозы. Приехавший накануне референдума в город Волжск Марийской республики председатель Верховного Совета РСФСР Р.И. Хасбулатов грозился привезти Шаймиева из Казани в Москву в железной клетке. Некоторые из близких советников Ельцина шептали ему на ухо о необходимости ввода войск в Татарстан.

Здесь я должен особо подчеркнуть позицию секретаря Совета безопасности России Ю.В. Скокова, решительным образом выступившего против этого безумия. Его слова привели в чувство президента России. Войска не были введены в республику, хотя кампания угроз не прекратилась.
По республике разъезжали машины Верховного Совета РСФСР, груженые листовками и прокламациями с призывом сказать «нет» на вопрос референдума. Людей пугали, что референдум направлен на разрыв с Россией.

Конституционный суд России осудил еще не состоявшийся референдум. На сессии Верховного Совета РСФСР его председатель Валерий Зорькин заявил, что если на вопрос референдума будет дан положительный ответ, то это будет юридической основой для провозглашения независимости. Так будет считать любой юрист и будет прав, добавил он.
Прокурорам республики было предписано закрыть все избирательные участки. Однако не закрылся ни один избирательный участок.

В эти дни от президента требовались огромные мужество и политическая воля, коих у него оказалось вполне достаточно. Придавала ему силу и уверенность мощная поддержка народа. В те дни в его адрес поступили сотни телеграмм с призывом быть мужественным и идти до конца. Будь железным, Минтимер, мы с тобой! В ряде телеграмм, в том числе русские люди из других регионов, называли Татарстан гордой республикой. И она действительно была такой. В письме на имя руководства республики простая женщина Т. Володина, выразив поддержку референдума, писала: «Многонациональный народ Татарстана сам выбрал свой путь… Не трогайте и не оскорбляйте, не грозите руководителям суверенного Татарстана… Руки прочь от Татарстана!».

Конечно, были настроения и деяния противоположного характера. Предстояло преодолеть и их. Чего стоила одна лишь телевизионная дискуссия с Ельциным, который накануне референдума призвал русских граждан ответить «нет» на вопрос референдума. Если вы скажете «да», припугнул он телезрителей, назавтра проснетесь второстепенными гражданами. После него выступил Шаймиев. Его спокойный тон, убедительные аргументы в пользу референдума дали свои результаты. Выступление вселило уверенность в сердца людей. Об этом свидетельствует письмо жителя Казани Н. Степанова, в котором есть такие строки: «Как я переживал в день голосования 21 марта, только думая о победе. Очень помогло этой победе ваше обращение к народу – к избирателям Татарстана, подчеркиваю, своевременное выступление».

Проведением референдума основные положения декларации были закреплены мнением народа. 61,4 процента избирателей ответили «да» на вопрос референдума.
Результаты референдума открыли путь к продолжению переговорного процесса. Появился договор, хотя он в определенной мере был вынужденным, поскольку пришлось отступить от ряда позиций, достигнутых на переговорах. Между тем на них мы добились было многого: самостоятельной судебной системы, своей прокуратуры и т.д.

Однако это не совсем устраивало российское руководство. Холодной зимой 1992 года создалась угроза прекращения подачи газа из Оренбургской области. В трубопроводы перестала приниматься наша нефть. Встали нефтепромыслы, появилась безработица. Не пустыми были и возгласы «Свободному Татарстану - свободные вагоны!». Пришлось уступить.
Нелегко было Шаймиеву испытывать двойное давление: внутреннее со стороны наших радикалов и внешнее со стороны Москвы. Они с Мухаметшиным летели в Москву в горячих спорах. 15 февраля 1994 года был подписан межгосударственный договор между Россией и Татарстаном о взаимной передаче полномочий и предметов ведения. Подчеркиваю специально, это был межгосударственный договор, т.е. договор между двумя государствами – Россией и Татарстаном. Это единственный уникальный договор, создавший пример того, как могут решаться труднейшие проблемы в многонациональном государстве, совместив его единство с суверенитетом республики, находящейся в его составе. На переговорах по статусу Косово на столах их участников лежал этот договор. Рассматривался такой вариант и во взаимоотношениях Грузии и Абхазии.

Не случайно Ельцин неоднократно подчеркивал, что взаимоотношения с Татарстаном и их личные отношения с Шаймиевым спасли Россию от распада. Примерно так же оценили роль Татарстана и Шаймиева В.С. Черномырдин, В.В. Путин и Д.А. Медведев.
В данном контексте не лишне отметить, что нашему договору последовали более 40 регионов страны. Известно, что договоры – это основа федерации. Исходя из этого, можно сказать, что Татарстан тогда сумел поставить Россию на федеративные рельсы.
Возникает вопрос: удержится ли страна на них? Ответить определенно «да» на этот вопрос очень трудно. Ибо этот ответ зависит от многих обстоятельств. Центр созданием вертикали власти вынудил регионы, в свое время заключившие договора с ним, отказаться от них.
Уже было отмечено, что в стране усиливается подогреваемая определенными политическими силами мощная волна имперских националистических настроений, от коих, к сожалению, не свободна и сама федеральная власть. Свидетельством этого является постоянно нарастающее и неуклонное наступление на права регионов и прежде всего национальных республик. Все чаще раздаются требования губернизации республик. Прозвучало оно и 17 января на встрече президента страны с представителями обеих палат Федерального собрания.

Причем с обвинениями большевиков в создании республик.
Однако надобно бы знать, что Ленин как марксист был противником федерации. Однако он как гениальный политик вынужден был пойти на декларирование страны федерацией как единственной возможности спасения страны от распада
О том, как относились к федерации большевики, показывают статья Сталина «Против федерации», опубликованная в газете «Правда» в марте 1917 года, и добавление к ней, помещенное в собрании его сочинений. В них четко выражен вынужденный характер перехода к федерации.

Об их отношении к федерации свидетельствуют и многие партийные документы. Чтобы убедиться в этом, достаточно взять в руки хотя бы стенографический отчет VIII съезда РКП(б) и прочитать выступления ряда делегатов, требовавших отказа от политики самоопределения, которая была, по их словам, лишь необходимой игрой в определенных условиях. Н. Бухарин заявил там, что «пресловутое «самоопределение» не стоит и выеденного яйца». Его коллега М. Томский подчеркнул, что коммунисты относятся к нему как к неизбежному злу.
Г.Б. Пятаков назвал ее «дипломатической игрой, которую в некоторых случаях надо играть», но ее нельзя принимать всерьез. А М. Томский, посмотрев на зал, произнес: «Я думаю, в этом зале не найдется ни одного человека, который сказал бы, что самоопределение наций, национальное движение является нормальным и желательным. К этому мы относимся как к неизбежному злу». О том, что право наций на отделение - пустой лозунг, сказал также Н. Осинский, заявив, «он является лозунгом условным, демонстративным», к которым «мы неоднократно прибегали в первый период пролетарского движения».

Неоднократно четко и ясно высказывался по этому вопросу Сталин. В его письме Ленину, написанном 22 сентября 1922 года, содержались следующие строки: «За четыре года гражданской войны, когда мы ввиду интервенции вынуждены были демонстрировать либерализм Москвы в национальном вопросе, мы успели воспитать среди коммунистов, помимо своей воли, настоящих и последовательных социал-независимцев, требующих настоящей независимости во всех смыслах и расценивающих вмешательство Цека РКП, как обман и лицемерие со стороны Москвы».

Сталин рассматривал образование Союза республик как «игру», которую коммунисты национальных республик, по его словам, «восприняли всерьез, упорно признавая слова о независимости за чистую монету и также упорно требуя от нас проведения в жизнь буквы конституции независимых республик».
Нужно только благодарить большевиков за то, что они этой игрой спасли Россию от развала, продлив ее жизнь более чем на 80 лет. Однако нельзя забывать и того, что по мере укрепления своей власти и особенно сразу же после образования СССР развернулась кампания по губернизации республик.

Ультракоммунистов, проводивших эту линию, Мирсаид Султан-Галиев называл панрусистами. Оценивая их действия в этом направлении, он уже в 1924 году дал следующий прогноз на будущее развитие страны: «Какой бы класс в России не стоял и не пришел к власти, никому из них не восстановить былого величия и могущества страны… Россия как многонациональное государство и государство русских неизбежно идет к распадению и к расчленению… Былая Россия, восстановившаяся под нынешней формой СССР, недолговечна. Она преходяща и временна».

И действительно, СССР распался, оставив Россию без многих ее территориальных приобретений, сделанных ею в течение многих веков. В случае продолжения этой политики, по мере превращения страны в государство русских не исключен и дальнейший распад страны.
К сожалению, нынешним «панрусистам» политическая слепота затмевает знамение времени, заключающееся в том, что часы империи пробили и что былую имперскую Россию уже не восстановить. А политическая глухота не позволяет им услышать, что во все окна и двери России стучится демократия. Будущая Россия может быть только подлинно демократической федеративной страной. С тем, чтобы нерусские народы не чувствовали себя ее пасынками.

Какова должна быть позиция Татарстана в нынешних условиях? Разумеется, республика должна способствовать укреплению федеративных устоев страны. Причем с использованием потенциала татар, проживающих вне республики, используя их опыт в хозяйственной области, в межнациональных и межконфессиональных отношениях.
В этом отношении особый интерес представляют опыт татар Пензенской, Саратовской и некоторых других областей, а также ряда национальных республик. Они там во многих случаях создают образцы достойный жизни, всецело соответствующей канонам гражданского общества.

Таким является, например, село Тукаево Комсомольского района Чувашии с населением в 3 тысячи человек. Из паевых земель бывших колхозников при мечети как общественная собственность создан вакуф, доходы от деятельности которого распределяются между сельчанами. Функционируют два предприятия по переработке продукции сельского хозяйства. В селе нет безработицы. Делами общества ведает общественный совет. Он не выбирается, туда приходит каждый желающий. Входит туда и председатель местного самоуправления, и директор школы. В активе совета вся молодежь, которая не уходит из села. Нет здесь ни пьянства, ни наркомании. Из года в год растет рождаемость.

Таким же образцовым является село Шыгырдан той же Чувашии с населением 6 тысяч человек. Дома как в городе двух-, а то и трехэтажные. Село растет из года в год. Есть гостиница, дворец культуры. Функционируют 6 мечетей. Также нет ни пьянства, ни наркомании. Все жители трудоустроены.
В Пензенской, Нижегородской, Саратовской областях тоже имеются такие же образцовые села.
Татары вне Татарстана воспринимают Казань в качестве своей духовной столицы. Их связи с республикой, в том числе и хозяйственные, из года в год растут. Во многих случаях они президента Татарстана называют своим президентом.

Татарстан для всех татар – главный фактор обеспечения единства нации, сохранения языка, традиций и обычаев народа. Татарстан - единственная республика, сумевшая в труднейших переговорах добиться сохранения договорных отношений с Центром. В таком качестве воспринимается республика всеми татарами. Она – их надежда.
Договор, подписанный в июле 2007 года президентом страны, сохраняет Татарстан в качестве единственной в стране республики с особым статусом. Это его ко многому обязывает.

Ему предстоит, используя все свои внутренние ресурсы, новейшие достижения науки и техники, создать пример ускоренного социально-экономического развития, сохранить и укрепить создавшиеся в течение многих веков традиции межнациональных и межконфессиональных отношений. До сих пор ей это удавалось. На одной из наших встреч Г.Э. Бурбулис сказал, что «Татарстан создает некий нравственный вектор, которому следуют другие». Уверен, так будет и в будущем. Эта статья не столько о Шаймиеве, сколько о некоторых страницах современной истории Татарстана и России.

Однако на всем этом так или иначе лежит печать его деятельности, первого президента Татарстана.
Вспоминаются слова Николая Сванидзе, сказанные вечером 22 января в своем «особом мнении» на радио «Эхо Москвы». Если бы у него была русская фамилия, то он мог бы рассматриваться в качестве президента Российской Федерации. Да, несомненно, мог бы стать, ибо является не только патриотом Татарстана, но и России.

Индус ТАГИРОВ, академик АНТ.

Внимание!
При использовании материалов просьба указывать ссылку:
«День Казани - новости, хроника событий»,
а при размещении в интернете – гиперссылку на наш сайт: kazan-day.ru

© 2009-2014  "День Казани".