| Новости Казани

Ответ Щеглову

Уважаемый господин Ахметов!

Прочитав монолог Михаила Щеглова «Как быть с русскими?», напечатанный в вашей газете (N3 за 2011 г.), я не выдержал и решил взяться за перо. Признаться, уважаю вашу газету, давно ее выписываю, хотя не печатался в ней, а вернее, не решался.

Последние 15-20 лет я занимаюсь изучением истории наших сел и деревень, выпустил несколько книг исторической тематики. Во время поисков нужных материалов пришлось затронуть истории мечетей и православных церквей, поэтому статью хочу начать именно с них.

В Российском государственном архиве древних актов (РГАДА) среди документов 1742 г. хранится «Экстракт в Правительствующий сенат из Казанской губернии о татарских мечетях» (фонд 248, опись 16). В нем приведены данные о 418 разрушенных мечетях в селениях Казанского уезда и Татарской Слободы Казани.

Несколько слов нужно сказать о причинах массового уничтожения татарских мечетей. После покорения Казанского ханства Русским государством в 1552 г. началось разрушение мечетей и строительство вместо них православных храмов. В 1593 г. было принято новое решение о разрушении мечетей. Несмотря на эти действия властей, мусульмане все же старались строить мечети в каждом селении.

И сентября 1740 г. императрица Анна Иоанновна подписала именной указ о массовой христианизации иноверческих народов России. Организация крещения была поручена Новокрещенской конторе во главе с архимандритом Свияжского Богородицкого монастыря Димитрием Сеченовым, впоследствии видным российским религиозным деятелем. За 1741 г. и январь 1742 г. было крещено 9159 человек: мусульман - 143 человек, мордвы - 3808, черемисов - 3785, вотяков - 806, чувашей - 617, а к концу 1742 г. эта цифра составила 17362 человека.

Татар среди крещеных было немного (менее 1% от общего числа крещеных). Причину этого известный историк русской церкви И.К. Смолич объяснил так: «Традиционная религия и историческое прошлое давали татарам особенную силу для сопротивления христианству и русификации, поэтому православная миссия в Поволжье всегда была направлена на просвещение татар и на борьбу с исламом, который воспитывал и поддерживал в татарах чувство самостоятельности и сплоченности».
Именно такое стойкое нежелание татар принимать православие, а также противодействие процессу христианизации со стороны мусульманского духовенства привели к принятию решения о разрушении мечетей.
В своем обращении в Синод от 16 ноября 1741 г. руководитель Новокрещенской конторы архимандрит Д. Сеченов подчеркивал, что именно мечети являются основным препятствием для распространения христианства среди мусульман.

По этой записке Д. Сеченова 10 мая 1742 г. Синод принял кардинальное решение: «имеющиеся в Казанской и прочих губерниях татарские мечети, которые построены после запретительных о том нестроении указов, где боныя не были, все сломать без всякого отлагательства и впредь строить не допущать и позволения в том не давать».
Как было выше написано, за полтора года из 536 мечетей Казанской губернии было разрушено 418, в Сибирской губернии, в Тобольске, Таре и уездах эта цифра составила 98 из 133; в Астраханской губернии - 29 из 40.
Почти сразу же после начала разрушения мечетей мусульмане стали обращаться с челобитными о восстановлении старых и строительстве новых культовых сооружений.

Опасаясь всплеска недовольства мусульманского населения, Сенат 23 марта 1744 г. все же нашел возможным приостановить слом мечетей в Казанской, Астраханской, Сибирской, Воронежской губерниях.
Очень богатый материал о строительстве татарами мечетей содержится в работе Евфимия Малова - профессора по кафедре противомусульманских предметов Казанской духовной академии «О татарских мечетях в России» (1867 г.). Я хочу привести из этого труда только его заключительную часть: «…главное - следует как можно строже следить за возникающими вновь мечетями или же строящимися после пожаров или обветшания. Гораздо легче не допустить магометан до построения мечетей, чем уничтожать уже существующая. В местах, где нет 200 душ муж. пола (пока по старому законоположению), там ни вновь строить, ни починять не давать позволения, а где находятся татары крещеные, там, хотя бы магометан было и более 200, мечетей строить не дозволять по законам, - во избежание соблазнов. В деревнях, имеющих жителей-магометан до 600 и более душ, двух мечетей строить не дозволять, потому что указ от 23 августа 1756 г. определяет положительно, чтобы магометанские приходы состояли не менее, как из 300 или 200 душ муж. пола, и чтобы при таковых приходах, даже впоследствии увеличивающихся, новые мечети более не строились.

В заключение повторим желание, чтобы законоположения о мечетях и магометанском духовенстве были поскорее изменены и направлены к пользе христианства и к ослаблению магометанства» (журнал «Эхо веков» N3 - 4 1997 г.).
Издревле мечети, несмотря на сопротивление властей, татары строили и содержали только за счет прихожан (мэхэллэ). А христианские церкви государство строило за свои счет. Церкви требовали больших затрат из-за сложностей архитектурного строительства, богатства внутреннего убранства, трудностей установления на колокольнях колоколов. Этим резко отличаются от мусульманских храмов. Сверх того и персонал церквей (поп, дьяк, звонарь и пр.) содержало государство, платило им жалованье и предоставляло казенные квартиры. Именно поэтому государство не могло себе позволить строительства православного храма в каждой деревне.

Чтобы показать, насколько дорогим был инвентарь в церквях, приведу в пример отрывок из документа. Когда в 1935 году закрывали Ципьинскую сельскую церковь, создали комиссию Балтасинского районного совета, которая составила акт описи ценных предметов, конфискованных у церкви.
Здесь всего 18 предметов (кадило, напрестольный крест, потир и т.д.) весом 7484 г на сумму 5238 рублей 80 копеек. Сюда еще не включены иконы, имеющие художественную ценность, так как их не смогли по достоинству оценить коммунисты, которых интересовали лишь драгметаллы.

А когда закрывали мечети, никаких драгоценностей там не нашлось, т.к. их присутствие в мусульманских храмах не предусмотрено по традиции.
До революции (1914 г.) в 19 татарских деревнях Балтасинской волости Казанского уезда было 25
мечетей, а на 12 христианских сел (там жили и русские, и удмурты, и крещеные татары) приходилось всего 2 церкви. По Щеглову разве это баланс?

А вот пример сегодняшнего дня. В соседнем с Балтасинским районом Малмыжском районе Кировской области на 76 христианских деревень приходится лишь 9 православных храмов, а в Г2 татарских деревнях работают 11 мечетей. Это же вопиющий перекос, хотя представителями власти и в областном центре, и в районных центрах являются люди русской национальности. Еще пример из Вятско-Полянского района той же Кировской области. Сегодня там работает 7 церквей, а всего христианских населенных пунктов 43, чисто мусульманско-татарских селений - всего 4, а в районе 11 мечетей. Опять вопиющий перекос.

В доказательство того, что строительство мечетей зависит не только от татарских руководителей, привожу примеры из жизни сегодняшних преуспевающих татарских деревень соседних областей. В деревне Ср. Елюзань Пензенской области построено 9 мечетей. Все 9 мечетей действующие. В деревне Белозерье Мордовской республики 8 действующих мечетей. В деревне Сафазей Горьковской области имеется 5 работающих мечетей. Речь идет об обычных татарских деревнях, а не о районных центрах.

А можете ли вы найти во всей России хотя бы одну христианскую деревню, в которой было бы 5 действующих церквей, да построенных за счет прихожан ? Какой руководитель-татарин этому мешает?
Ввиду того, что вы не знаете менталитета татар-мусульман, не имеете элементарного представления о мечети, ваши обвинения в адрес татарских руководителей в том, что они не содействуют строительству церквей, мягко говоря, безнравственны.
Сейчас несколько слов по второму вопросу господина М. Щеглова о крепкой русской деревне. Вопросы перспективы села - это самый больной вопрос не только для Татарстана, но для всей России.

В 2008 и 2009 гг. мы два раза на машине ездили по архивным делам в г. Киров. Изъездили область, можно сказать, и вдоль и поперек. Сердце исстрадалось, когда увидели заброшенные, заросшие бурьяном поля, невспаханные, незасеянные, разрушенные, нищие деревни. Здесь невозможно вести речь о «крепкой русской деревне»… Наши колхозы, колхозники ездят в близлежащие кировские деревни и засевают их поля, косят сено, а ведь сидят у власти в Кирове не татары, а русские. Видели мы в прошлом году в репортажах с летних лесных пожаров, в каком плачевном состоянии находятся русские села в центральной России.
В семидесятых годах прошлого столетия начали делить деревни на перспективные и бесперспективные. И этот закон поставил крест на будущем многих средних и малых деревень.

Есть в Арском районе между Арском и Казанью большое старинное село Старое Чурилино. В этой деревне все, что положено нормальной деревне, есть: и сельсовет, и средняя школа, почта, клуб, фельдшерско-акушерский пункт и центр хозяйства расположен здесь же. Из этого перспективного села русские начали уезжать, а на их место из близлежащих бесперспективных деревень начали переселяться татары. Сейчас это село с населением на половину русским, наполовину татарским. Представьте себе, эти приезжие татары на окраине деревни построили мечеть, а церковь (Никольская), построенная в 1830 году, стоит в полуразрушенном состоянии, потому что за реставрацию и восстановление этого храма не всякие даже районные строительные организации возьмутся. А мечеть - это добротный пятистенный дом с минаретом.
Я другие претензии М. Щеглова к татарам-руководителям не буду анализировать. Они такие же необоснованные, тенденциозные, как и вышеизложенные.

Я предлагал бы русским (”господину М. Щеглову, А. Салагаеву и др.) на небольшое время побыть на месте татар. Татары на исконно своей земле не могут сдавать выпускные экзамены ЕГЭ на родном языке. Поэтому сейчас в татарских школах, особенно в райцентрах, татарские классы не открываются. Мы не можем приемные экзамены в вузы сдавать на родном языке и учиться на родном языке. Все телевизионные каналы передачи ведут на русском. Есть один-единственный татарский канал, и тот наполовину ведется на русском языке. Все совещания, съезды только на русском, абсолютное большинство печатных изданий - на русском. В казанских школах из 35 - 36 недельных часов только 3 - 4 часа выделяется на преподавание татарского языка. Их, русских, даже такой расклад раздражает. Нам, татарам, угрожает исчезновение родного языка. Вам, к сожалению, этого не понять.

Вы когда-нибудь встречали в Татарстане людей, которые в столице республики свободно говорили бы на своем родном языке? Вы когда-нибудь видели русского, который в обществе татар говорил на татарском? В обществе башкир, марий, удмуртов на их языке? Вы когда-нибудь не задумывались об этом показателе уважения русскими нерусских народов? Коренных народов России? Вот он - результат многовековой любви, уважения русских к нерусским народам. Вы никогда не задумывались о том, сколько в Казани татарских школ и какой процент они составляют из общего количества школ? О том, что указом В. Путина от 1 декабря 2007 года национальный компонент исключен из программы общеобразовательных школ? И после всего этого имеете совесть рассуждать об ущемлении русских в Татарстане?!

Завершаю свою статью народной мудростью:
«Глупость - дар божий, но не следует им злоупотреблять».
Балтаси.

Бакый Зиятдинов, заслуженный учитель России и Татарстана, преподаватель математики и физики

Внимание!
При использовании материалов просьба указывать ссылку:
«День Казани - новости, хроника событий»,
а при размещении в интернете – гиперссылку на наш сайт: kazan-day.ru

© 2009-2014  "День Казани".