Полицейский исправник Лохвицкий

переименование милиции в полицию напомнило хорошо известную мне давнюю судьбу полицейского и заставило рассказать о ней.
значительная часть российского общества относилась к полиции высокомерно, со страхом и пренебрежением. особенно преуспели в этом интеллигенция и писательский корпус. значительная часть, но не все, далеко не все! достаточно вспомнить записки гиляровского и персонаж порфирия петровича из «преступления и наказания» ф.м. достоевского.
лохвицкий был не только полицейским исправником, но и поляком, потомком мятежных поляков, которых матушка екатерина «утюжила» с помощью александра васильевича суворова и ссылала в глубины сибирских руд. значительная часть мятежников уничтожалась. одним словом, личность лохвицкого была малопривлекательна, да и внешность звероподобна. рост - более двух метров и сила, позволявшая гнуть подковы, вызывали уважительную отстраненность вороватого российского обывателя.
бородато-усатая физиономия, освещенная недобрым пристальным взглядом светлых глаз, завершала облик типичного «держиморды», ярко описанного российскими литераторами.
полицейский и женился не как все, взяв в жены немочку-сиротку, подданную швейцарии.
отец немочки - инженер из швейцарии - строил мост через волгу. по-видимому, произошли какие-то материальные недоразумения. немец вложил записку под крышку швейцарских часов «омега» и прыгнул с моста. текст обнаруженной записки: «пускай меня судит бог, а не русские люди». немца звали франц бреннер.
полицейский увез жену к месту своей службы в городок цивильск недалеко от казани. молодая жена безупречно знала четыре европейских языка, включая русский. ее родным языком был немецкий. до замужества фройляйн зарабатывала гувернерством и преподаванием языков.
в цивильске семейство жило благополучно. элизабет францевна бреннер превратилась в елизавету федоровну лохвицкую и в отличие от своего сурового и неразговорчивого мужа была душой компании, часто устраивала званые вечера, пикники и всевозможные развлечения.
супругов объединяла также страсть к лошадям. исправник завел хорошую конюшню для всяческих быстрых полицейских дел. его женушка любила верховую езду и была прекрасной наездницей, вызывая порицание цивильских обывательниц. однажды лохвицкий принес на веранду любимой женушке в качестве подарка молодую лошадку на собственных плечах! ну что взять с полицейского - сила есть, ума не надо!
к службе лохвицкий относился тщательно. шпаной полицейский именовал всяческих и разнообразных отступников от закона. шпана панически боялась лохвицкого и обходила цивильск стороной. возможно, этому способствовали крутой нрав и внешность блюстителя порядка.
служба лохвицкого была замечена начальством, и его перевели в казань. как сообщала его жена, сулили должность полицмейстера. возможно, это было только женским тщеславием.
в семье полицейского родилось трое дочерей. старшая дочь была принята в институт благородных девиц (сейчас в этом здании находится суворовское училище).
все благополучно, успешно, счастливо!
революция.
порядок рухнул! ближе к народу и ненавидимые народом оказались полицейские, и началось их уничтожение…
поляк лохвицкий располагал чертами польского характера, в котором гонор, а может быть, задетое чувство собственного достоинства заметны и генетически предопределены. он продолжал носить шинель и фуражку с кокардой.
- вы рискуете! - говорили ему.
- эту революционную шпану не боялся и бояться не намерен! - отвечал лохвицкий.
на улице университетской шпана окружила полицейского. кто-то сбил фуражку. началась неравная борьба. его роняли, наваливаясь дружной гурьбой, объединенной ненавистью. разбросав шпану, лохвицкий поднимался, продолжая безнадежное сопротивление.
описание этого «эпизода» спустя время сообщили вдове полицейского.
утром трудно узнаваемое тело полицейского было обнаружено во дворе университета среди других трупов. на нем была только рваная рубаха.
полицейского похоронили. вдова сохранила эту окровавленную рубаху в специальном сундучке. иногда, открыв сундучок, что-то шептала над ним невнятно на иностранном языке. ее внук это подсмотрел.
жизнь продолжалась. старшая дочь, работая в тифозном бараке, не убереглась и погибла от сыпного тифа.
средняя заболела туберкулезом и спустя несколько лет умерла. а младшенькая выжила. существование лохвицкой-бреннер и ее дочерей поддерживали боны, присылаемые из швейцарии. на боны можно было получить еду и одежду в торгсине (сокращенное - торг с иностранцами). торгсин находился на улице академической, впоследствии - улица вишневского.
младшая дочь выросла крепкой красивой девушкой. работая в инфекционной больнице санитаркой, приглянулась главному врачу больницы, который был старше ее на 20 лет, и вышла за него замуж. ее муж - превосходный детский врач-инфекционист - также не был безупречен в отношении своей родословной, будучи дворянином, сыном действительного статского советника, а также офицером в первую империалистическую войну, награжденным георгиевским крестом.
скрывали свое прошлое многие по зловеще-очевидным причинам. не всем это удавалось. за обман могли последовать жесткие санкции. санкция - современное словечко. но в прошлом это означало: за сокрытие сведений о родственниках могли посадить и даже расстрелять, это зависело от «качества» родственников!
в подобных анкетах было необходимо указывать, кто дед, бабушка, мама, отец, чем занимались до революции и каково их социальное происхождение и имеются ли родственники за границей.
лохвицкую заставили писать в анкете, что она дочь полицейского исправника, и выгнали с медицинского факультета университета. ее муж писал, что он из мещан, а его папаша - агроном. эта ложь была необходима, т.к. он содержал четырех сестер, лишившихся мужей, которых уничтожили как чуждый элемент.
клеймо «дочь полицейского исправника» тяготило. и не случайно зачастую произносилась фраза дочерью убитого полицейского: «бежать, бежать! а бежать не знаю куда!». не исключено, что это состояние подавленности и тревоги явилось одной из причин поступка, за который хоронят за пределами церковной ограды. именно так поступали по христианским канонам. но это было давно, очень давно.
в моих руках фотография полковника лохвицкого владимира аполлоновича. суровое бородатое лицо с пристальными светлыми глазами.
владимир аполлонович, вновь пришла необходимость в таких, как вы.
жизнь - своеобразная спираль, как утверждают философы.

а.а. агафонов, профессор

Проголосовало: За - , против: . Общий рейтинг: