| СМИ Татарстана

«Музей ржавых вещей» казанского фотохудожника

Ничего криминального

Пока одни гонятся за новыми гаджетами, другие обращаются к старинным пыльным вещам и заброшенным домам. Можно ли найти красоту там, где ее не видят другие?

Комнатка совсем небольшая и доверху завалена различными цветными вещицами, уже разменявшими пятый десяток, а то и столетний юбилей. Мастерская расположена в одном из тех двухэтажных доживающих век зданий, которые имеют на себе притягательную тень прошлого. Из ключей, бутылок, крючков, рамок, железяк, книг, ваз, кусочков стекла составлены причудливые объемные натюрморты, словно на экспозиции.

Память под чердаком

Мой собеседник называет все это «Музеем ржавых вещей». Он любит гостей и с охотой рассказывает о каждом трофее, который является словно почетным дипломатом-представителем возможно уже несуществующего дома. Важные политические лица гордо восседают на шкафу, на стенах, подпирая потолок, на подоконнике, на полу плотными рядами. Длинное платье с кринолином – по-другому в эту атмосферу не впишешься.

В углублении шкафа виднеются фотоальбомы. Над диваном – картины и фотографии – все свое. Евгений КАНАЕВ – член Союза фотохудожников России, 9 лет проработал в газете «Татарстан яшьлэре». Умудренный опытом профессионал, который любит свой пленочный фотоаппарат, но не может не высказать уважения и цифровой технике, которой тоже пользуется.

– Как давно вы начали собирать все это? – спрашиваю, напрягая до боли шею, стараясь рассмотреть причудливый фонарик, нависший над головой.

– Дома ломают, а там остается много всего интересного, а я бы мог фотографировать натюрморты. Всего посетил около 50 таких «заброшек». Лет 8 назад начал с бутылок. Потом, когда заходил к друзьям-художникам, увидел, что они собирают все подряд. И сразу стал замечать другие вещи, раньше только посуду видел. Глаза стали открываться.

Все легально

– Я, конечно, был не первый на каком-то чердаке или сарае, до меня там уже прошли, забрали все ценное, мне доставалось самое завалящее, с виду ненужное, то, что не смогли найти. Некоторые вещи я доставал буквально как археолог – так нашел несколько ключей, они были зарыты под землей на чердаке. Я дал им новую жизнь. Благодаря бомжам, художникам и любителям цветных металлов кое-что удалось сохранить. Последние искали, что бы продать на рынке, художники – украшения для мастерской, нужные вещи для работы, вдохновения.

– Никогда не было проблем с милицией?
– Нет, эти дома нежилые. Я действую легально, среди бела дня. Но как-то в одном доме кто-то еще был прописан. Я взял резную ножку от стола. Сотрудник посмотрел, что я делаю, и не стал мешать. Я сталкиваюсь только с бомжами, в основном. Как правило, ретировался, не мешал им, они сами всего боятся – жизнь так обтесала.

– Много удается найти?
– Целых вещей почти не осталось. Это все было выброшено, догнивало свой век. Если самовары – то уже дырявые, утюги – ненужные, ступки – без дела. Сейчас ведь есть миксеры. Не знаю даже, по какому принципу все отбираю. Меня интересуют инструменты, посуда. Назначение некоторых вещей я даже не знал или видел только в детстве, например вот эти веретена. Трудно залезать на чердак, лестницы же с собой нет. Но умудрялся, что-то подставлял, ходил весь грязный. Я не был таким фанатом – не получается пробраться – не буду.

Честно говоря, уже давно нигде не бывал. Есть, наверное, еще такие дома, где можно поживиться, но они заколочены или находятся в собственности.

Призрак не проскочит

– Всегда помните, откуда что принесли?
– Нет уж, так много всего. Но есть что-то особенное, например, вещи из дома Велимира Хлебникова – белый изразец. На этом доме никакой таблички не было, просто мои друзья знают, что он там жил.

– Не страшно притянуть к себе чужую отрицательную энергию?
– От меня отскакивает все плохое, притягивается только хорошее. Ни от одной вещи мне плохо не было. Никаких призраков у меня нет. Мне трудно верится в материализацию энергии, да и не приходилось стакиваться со сверхъестественным.

– Никогда не брали с собой компаньона?
– Было пару раз, но в одиночку удобнее.

– Какие самые интересные здания попадались?
– Интереснее всего те, из которых только-только выехали люди и там еще другие не побывали. Я не беру много, у меня и так уже мало места. Видел старые телевизоры, но они не интересуют. Видел кузнечные меха, а во дворе дома была кузница, продали в музей. Часть отдавал друзьям или менялся, что-то дарили мне. Раньше мастерская была побольше, но пришлось съехать, и здесь все расставлено по-новому.

Пыльная работа

– У меня, наверное, самая большая коллекция бутылей – штук 15. Можно самогона нагнать… – шутит фотограф-археолог. – Лежат, пылятся, как за ними ухаживать – работы больше, чем на неделю.

Сейчас у меня меньше времени. Видел льнокомбинат, но забираться туда не хочется – промышленное предприятие, много чего перестраивалось, перекраивалось – вряд ли там есть бытовые вещи, только шестеренки, если повезет.

У меня была мысль составлять композиции прямо в домах и фотографировать, а из этого сделать выставку. Но идея пришла слишком поздно, и на целую выставку таких заброшенных зданий уже не хватит.

Мне жалко эти двухэтажные дома, которые сейчас исчезли. Один из таких – тот, где мы сейчас беседуем. Новое уже не так интересно в архитектурном отношении. Не было бы у города денег – все стояло бы как в Ульяновске или Нижнем Новгороде – там еще более ветхие конструкции, но стоят. Оставили бы гектар земли с отремонтированными старыми зданиями. Дом Аксенова отреставрировали, но он теперь совсем другой – один из первых, куда я залезал. Нашел много дореволюционных и революционных газет, в том числе оригинал «Декрета о земле». Это был дом интеллигенции, но он был открыт всем ветрам, и до меня там побывало много народа. Однако газеты и аптечные пузырьки никого не интересовали.

– Приходили ли снова на обследованные «точки»?
– Когда возвращаешься на то же самое место – как правило, этого дома уже нет, либо там кто-то живет. У меня есть мысль просто прийти, попросить полазить на чердаке.

Казанские самураи

На маленьком бюстике Ленина объявление – «Меняю ленинский бюст на женский. Первый, второй размер не предлагать» – подарок нашему собеседнику на 50- летие.

С минуту покопавшись в своей бесконечной сокровищнице, любитель покинутых двухэтажек выуживает странный предмет – прочный овальный кусок металла с тремя узкими отверстиями, как на лепешках. Даже не став пытаться отгадать, покорно спрашиваю, для чего сия вещица.

Как оказалось, я держала в руках вечного спутника самураев – специальную подставку под ножи для харакири. Храбрых воинов японского императора было немного, и такую вот штуковину каждый делал для себя отдельно. Каким ветром эту экзотику занесло в Казань, ее новый хозяин не знает.

Справа от окна расположилась целая указательная табличка со светившимся по ночам номером дома, совпавшим с нашим. Венские стулья, за которыми мы пили чай, – тоже найдены. Подлатав 50-летних ножных истуканов, Евгений собрал из них новую мебель.
Крыши он тоже любит, но уже в качестве площадки для съемки – для красивых городских панорам.

Откуда дровишки?

– У меня были куклы, я отдавал их другу-кукольнику, который погиб в этом году. Он отремонтировал их – стали совсем как новые. Для него было дело чести, а мне где-то жалко, что история стерта.

Этой косой я не кошу, нашел в одном из домов – так незаметно висела на стене, что никто не взял. На ней импортное клеймо. В советское время могли, конечно, привезти из заграницы, но кому такая коса могла быть нужна? Значит, еще дореволюционная.

Что-то для «Музея ржавых вещей» было докуплено в Суздале. Например, тяпка для рубки капусты. А на рынке в Казани – старая, но исправно работающая лампа. Штук 200 пластинок, которые набирались пачками: кинешь на землю – рассыпятся, это вам не винил. Старая женская сумочка была использована в качестве футляра для найденных трофеев – так и осталась здесь. Есть большая коллекция дверных крючков, которыми Евгений украсил кусочек стены у входа, плюс около 200 пузырьков.

Истинный смысл

Наверное, сейчас любители изящностей и комфорта будут сопротивляться и рычать: «Зачем собирать старый хлам и рисковать здоровьем, пробираясь по богом забытым домам?» Да не хлам это вовсе – а чья-то бережно сохраненная жизнь, да и кто сказал, что не там бог, где его ищут?

Неприкрытая, незамазанная «фотошопом» жизнь куда полезней, чем книжки по истории, написанные в прохладных кабинетах. Память врать не умеет.

На чердаке побывала
Кристина ГИЗАТУЛИНА

Внимание!
При использовании материалов просьба указывать ссылку:
«День Казани - новости, хроника событий»,
а при размещении в интернете – гиперссылку на наш сайт: kazan-day.ru

© 2009-2014  "День Казани".